Московские власти отреагировали на рок-музыку позже, чем ленинградские: столичная рок-лаборатория начала работать только в 1985 году. И сразу же стала не только концертной площадкой, но ещё и местом подковёрных интриг, выяснения отношений и перераспределения материальных ценностей. Ретроспективно рок-лаборатория кажется эдаким комсомольским клоповником, тем более, ещё и со спорной фигурой Троицкого где-то неподалёку.
С другой стороны, она открыла дорогу к публике многим музыкантам: большая часть значимых столичных групп второй половины 1980‑х годов так или иначе в этой организации состояли. С третьей, лаборатория вызывала отчётливое недовольство у старой гвардии, уже закостеневшей и обросшей росконцертовским жирком — мол, какие-то молодые недоучки покушаются на наш кусок пирога. Примерно как сейчас завсегдатаи «Нашего радио» смотрят на поколение фестиваля «Боль». В общем, собрал совершенно субъективную десятку лабораторских питомцев.
«Браво»
«Браво» вступили в рок-лабораторию уже в 1985 году, тогда же закончились и притеснения группы. Агузарова вернулась в Москву, затем был «Музыкальный ринг», концерты с Пугачёвой и Градским и филармоническая ставка. При этом первый официальный альбом «Браво» вышел только в 1987 году — и, конечно, стал невероятно успешным. До сих пор несложно найти людей, которые считают этот период группы вообще лучшим в её истории.
«Чудо-Юдо»
Засветившиеся в фильме «Авария — дочь мента» московские вроде-как-панки. Забавный и несколько карикатурный образ рокеров как вечных нарушителей спокойствия. Ну, наверное, будет достаточно привести цитату из смешной рецензии «Московского комсомольца» на фестиваль рок-лаборатории 1987 года:
«Худсовет рок-лаборатории утверждал программы всех групп, выступивших на фестивале. Была утверждена программа и у этой группы. Но зрители её не увидели. Зато они увидели истеричный и хулиганский панегирик извращённому мироощущению и бессмысленной скабрезности. Участники группы убеждены, в глубокомысленности надувания презервативов и открытой матерщины на сцене. ЧУДО-ЮДО не только дискредитировало себя. „Оно“ обошлось очень подло со многими людьми, которые болели за музыкантов и доверяли им. Смогут ли они сейчас смотреть этим людям в глаза?»
«Николай Коперник»
Одна из самых заковыристых, эстетских и, наверное, себялюбивых московских групп десятилетия. Технически это помесь новой волны и довольно старомодного даже для 1986 года арт-рока, с романтичными соляками на гитарах и саксофонах. Плюс характерная вокальная манера Юрия Орлова, отголоски которой можно при желании услышать у некоторых современных групп, интересующихся советскими восьмидесятыми. Ну, хотя бы у «Интуриста».
«Альянс»
Внезапно ставшая знаковой в последние годы группа, о влиянии которой говорят многие музыканты. Впрочем, обычно это сводится только к главному хиту «На заре», хотя «Альянс» переиграл многое: от нью-вейва и до невнятного стадионного прог-рока с квазисимфоническими аранжировками или околофолкового минимализма с Инной Желанной.
На очередной волне популярности «На заре» группа собралась заново и в феврале 2020 года выпустила новый альбом, который, впрочем, пролетел почти незамеченным.
«Биоконструктор»
Ещё одна группа, очевидно важная для многих молодых музыкантов, корнями уходящих в пост-панк и новую волну. «Биоконструктор» — эдакий советский ранний Depeche Mode: низкий вкрадчивый голос, синтезаторные аранжировки. Довольно наивно — особенно все эти бесконечные поучительные тексты об опасностях научно-технического прогресса — но толково сыграно и записано.
Чуть позже «Биоконструктор» распадётся, а на его обломках возникнет «Технология» — одна из самых коммерчески успешных позднесоветских-раннероссийских групп и уж точно единогласный победитель в номинации «русские Depeche Mode».
«Вежливый отказ»
Эклектичный и концептуалистский проект, который, кстати, жив до сих пор. Тут тоже есть такая эстетская московская надломленность, которая очень раздражала поклонников классического ленинградского рока. Мол, чего это они дурака валяют — те же претензии, которые предъявлялись в самом Ленинграде «Аукцыону», например. В области радиоформата рок северной столицы победил, но уж очень быстро закончился.
«Звуки Му»
А тут традиционный московский нововолновый выпендрёж, общая модность аранжировок и любовь всяких тогдашних трендсеттеров прекрасно уравновешивались неврастенически-алкоголическим образом Петра Мамонова и его бытовой метафизикой. В лучших своих проявлениях «Звуки Му» 1980‑х гг. — это монотонные гипнотические ритмы и пугающий немигающий взгляд Мамонова. Ну, а про внимание Боуи, зарубежные гастроли и уход в религию вы сами всё знаете. Пожалуй, главная московская группа восьмидесятых.
«Центр»
История рок-лаборатории во многом и начиналась с «Центра»: группа Василия Шумова участвовала в самом первом концерте организации в октябре 1985 года. И так же, как и со «Звуками Му» — сложно найти прямых последователей «Центра» в том, что потом стало называться «русским роком». Кажется, только в последнее десятилетие наследие Шумова восьмидесятых с его бесконечными бесстрастными спокенвордами начинает переоцениваться и входить в канон отечественной музыки.
«Коррозия металла»
Вообще хэви и его производные были чуть ли не магистральным направлением всей рок-лаборатории примерно с 1987 года. Перечислять известные группы тех лет можно долго — это и Э. С. Т., и «ШАХ», и «Легион». Не говоря уже о «филармоническом метале», который создавали совсем не андеграундные люди, например, «Ария» или «Круиз».
Вполне справедливо было бы упомянуть тут любую из команд, но я всё же остановлюсь на пауковском проекте. Тащемта, он оказался самым меметичным и вышел за жанровые и вообще музыкальные рамки.
«Крематорий»
Или любая другая группа из условного пантеона «Нашего радио» — «Бригада С», «Ва-Банкъ». То, что в девяностые и дальше стало ассоциироваться с кондовым русским роком: парни, пришедшие к успеху и сумевшие вписаться в рыночные условия. Собственно «Крематорий» на первых концертах лаборатории выступал как «Крем», кстати. На конец 1980‑х годов и членство в рок-лаборатории пришлись их главные хиты, например, «Мусорный ветер» и «Безобразная Эльза».
Читайте также «„Всё порви, начни сначала“: истоки и будущее постпанка в России».
