Октябрьская революция в дневниках современников

Для обра­зо­ван­но­го чело­ве­ка дата 25 октяб­ря 1917 года (по ста­ро­му сти­лю) ска­жет всё сама по себе. Это, конеч­но, Октябрь­ская рево­лю­ция, или, если хоти­те, Октябрь­ский пере­во­рот или Октябрь­ское вос­ста­ние. Так или ина­че, исто­ри­че­ская дата, в кото­рую про­ис­хо­ди­ло исто­ри­че­ское событие.

Как это часто быва­ет, боль­шие собы­тия вид­ны толь­ко на рас­сто­я­нии. А как совре­мен­ни­ки собы­тий вос­при­ни­ма­ли мир и обще­ство вокруг себя в дни рево­лю­ции? Об этом рас­ска­жут их днев­ни­ки, кото­рые луч­ше все­го пере­да­ют сию­ми­нут­ную реак­цию людей того вре­ме­ни. Пуб­ли­ку­ем фраг­мен­ты днев­ни­ков раз­ных лиц от 24 до 26 октяб­ря, заня­тых раз­мыш­ле­ни­я­ми о себе и о стране, наблю­де­ни­я­ми за бытом или же непо­сред­ствен­ным уча­сти­ем в рево­лю­ци­он­ном процессе.


24 октября. Михаил Богословский, московский историк

В Пет­ро­гра­де явный мятеж гар­ни­зо­на про­тив пра­ви­тель­ства, под­ни­ма­е­мый «това­ри­щем» Троц­ким, выпу­щен­ным из заклю­че­ния под залог и без­на­ка­зан­но веду­щим свое дело. И нет у пра­ви­тель­ства силы пре­сечь это без­за­ко­ние! Канат­ный пля­сун [А. Ф. Керен­ский], ходив­ший всё вре­мя на зад­них лап­ках перед това­ри­ща­ми, кажет­ся, дотан­цо­вы­ва­ет свои послед­ние дни. Ушёл из воен­ных мини­стров шар­ла­тан и него­дяй Вер­хов­ский, объ­явив­ший себя интер­на­ци­о­на­ли­стом. Это министр вро­де Чер­но­ва в зем­ле­де­лии. Что же это дела­ет­ся с рус­скою зем­лёю? И неуже­ли не явит­ся избавитель?

Воен­ный министр Вре­мен­но­го пра­ви­тель­ства Алек­сандр Вер­хов­ский после 1917 года пере­шёл на служ­бу к «крас­ным». На фото 1923 года Вер­хов­ский в кру­гу семьи в Крыму

24 октября. Александр Антонов, большевик

Почти весь день я в Смоль­ном. В ком­на­те ВРК на сту­льях, на сто­лах, на полу — свя­зи­сты от каж­до­го пол­ка, от каж­до­го шта­ба Крас­ной гвар­дии. Кто-то кри­чит от телефона:

— Юнке­ра захва­ти­ли типо­гра­фию «Рабо­че­го пути», раз­би­ли стереотипы!

Новое изве­стие:

— Опуб­ли­ко­ван при­каз шта­ба воен­но­го окру­га об отстра­не­нии и пре­да­нии суду комис­са­ров ВРК, назна­чен­ных в воин­ские части.

И сно­ва:

— Юнкер­ские кара­у­лы зани­ма­ют важ­ней­шие пунк­ты города.

В ответ рас­по­ря­же­ние ВРК:

«Типо­гра­фии рево­лю­ци­он­ных газет открыть».

И пред­пи­са­ние № 1 в полки:

«Пет­ро­град­ско­му Сове­ту гро­зит пря­мая опас­ность: ночью контр­ре­во­лю­ци­он­ные заго­вор­щи­ки пыта­лись вызвать из окрест­но­стей юнке­ров и удар­ные бата­льо­ны в Пет­ро­град. Газе­ты „Сол­дат“ и „Рабо­чий путь“ закры­ты. Пред­пи­сы­ва­ет­ся при­ве­сти полк в бое­вую готов­ность. Жди­те даль­ней­ших распоряжений.

Вся­кое про­мед­ле­ние и заме­ша­тель­ство будут рас­смат­ри­вать­ся как изме­на революции».

Сол­да­ты и опол­чен­цы у Смоль­но­го в дни Октябрь­ской революции

Нача­лось!

Твёр­дость, стой­кость, выдерж­ка, реши­тель­ность — вот что сей­час тре­бу­ет­ся от каж­до­го из нас…

Ком­мен­та­рий. С боль­шой долей веро­ят­но­сти опуб­ли­ко­ван­ные в совет­ское вре­мя днев­ни­ки Анто­но­ва под­вер­га­лись редак­ции. Мы не зна­ем, была ли у него воз­мож­ность вести столь подроб­ный днев­ник пря­мо во вре­мя октябрь­ских событий.


24 октября. Алексей Будберг, генерал-лейтенант

В Ива­но­во-Воз­не­сен­ском рай­оне рабо­чие захва­ти­ли фаб­ри­ки и выгна­ли вон вла­дель­цев; почти то же самое про­изо­шло и в Донец­ком уголь­ном рай­оне. Неко­то­рые желез­ные доро­ги близ­ки к пол­ной оста­нов­ке вслед­ствие исто­ще­ния запа­сов угля и мас­со­во­го забо­ле­ва­ния паро­во­зов. Пока­зы­ва­ют­ся пер­вые круп­ные ягод­ки — насле­дие рево­лю­ци­он­ной вес­ны и демо­кра­ти­че­ско­го цве­те­ния. Неуже­ли и теперь союз­ни­ки не раз­бе­рут, чем всё это пах­нет, и будут оста­вать­ся в преж­нем созер­ца­тель­ном атитюде.

На фрон­те мерт­вое зати­шье; пере­стрел­ка почти совсем пре­кра­ти­лась; замолк­ла и наша артил­ле­рия, боясь репрес­сий и наси­лия со сто­ро­ны пехот­ных това­ри­щев (sic!); даже ноч­ное осве­ще­ние ракет­ка­ми немец­ко­го фрон­та почти пре­кра­ти­лось — оче­вид­но, нем­цы полу­чи­ли доста­точ­ный гаран­тии того, что им нече­го опа­сать­ся. Я уве­рен, одна­ко что нем­цы толь­ко ждут окон­ча­тель­ных резуль­та­тов сде­лан­ной нам боль­ше­вист­ской при­вив­ки и, когда мы уже совсем раз­ва­лим­ся, то они толк­нут нас и добьют без каких либо осо­бых рас­хо­дов и затруднений.

Алек­сей Буд­берг (вто­рой справа)

24 октября. Владимир Голицын, бывший московский губернатор

Ожи­да­ют­ся выступ­ле­ния и бес­по­ряд­ки в Пет­ро­гра­де и здесь, вслед­ствие назрев­ше­го кон­флик­та меж­ду несо­сто­я­тель­ным пра­ви­тель­ством и дерз­ки­ми само­чин­ны­ми орга­ни­за­ци­я­ми. По слу­хам, калуж­ские собы­тия воз­дей­ство­ва­ли отрезв­ля­ю­щим обра­зом на насе­ле­ние. Пой­дут каза­ки и далее. Будем наде­ять­ся, что это пер­вый шаг к вос­ста­нов­ле­нию правопорядка.

До чего пре­вос­ход­но миро­воз­зре­ние древ­них — Ари­сто­те­ля, Пла­то­на и др., — слив­ших идею о Боже­стве, то есть о выс­шей силе или разу­ме, с иде­ей о при­ро­де! Это не чета бого­слов­ской дог­ма­ти­ке, кото­рая клей­мит такое миро­воз­зре­ние яко­бы позо­ря­щей его клич­кой пантеизма.

Кста­ти, о при­ро­де. Чело­век кичит­ся тем, что он — царь при­ро­ды. Такое убеж­де­ние стой­ко дер­жит­ся, несмот­ря на то что каж­дый новый шаг в позна­нии при­ро­ды, каж­дое новое откры­тие ясно пока­зы­ва­ет, что это цар­ство при­зрач­ное, что оно нами выду­ма­но для сво­е­го успокоения!

Порт­рет Вла­ди­ми­ра Голи­цы­на. Худож­ник Вален­тин Серов. 1906 год

25 октября. Никита Окунев, московский обыватель

Вот заго­лов­ки сего­дняш­них газет: «Анар­хия», «На погро­мах», «Бой в Каза­ни», «Захват фаб­рик и заво­дов», «Бес­чин­ства сол­дат», «Уни­что­же­ние лесов», «Про­до­воль­ствен­ные бес­по­ряд­ки», «След­ствие над след­стви­ем», «Голод», «Раз­гром име­ния Тянь­шан­ско­го», «Захват мель­ниц», «Гра­бе­жи», «Уль­ти­ма­тум город­ских слу­жа­щих», «Убий­ство гене­ра­ла Зеб­а­ро­ва», «Осквер­не­ние мощей», «Кара­тель­ный отряд в Калу­ге», «Само­воль­ный захват участ­ка», «Заба­стов­ки», «Само­су­ды», «Убий­ство кня­зя Сан­гуш­ко и раз­гром его зам­ка», «Само­чин­ные обыс­ки», «Раз­гро­мы эко­но­мий» и т. д. и т. д. Так вот каж­дый день. Впро­чем, с тою раз­ни­цею, что вче­ра ужа­сов было мень­ше, чем сего­дня, а зав­тра их будет боль­ше, чем сегодня.


25 октября. Юрий Готье, московский историк

Новые тре­вож­ные слу­хи ходи­ли вче­ра весь день; в Петер­бур­ге боль­ше­ви­ки, несо­мнен­но, что-то под­го­тов­ля­ют. Но что? Блеф или дей­стви­тель­но захват вла­сти? Сего­дня в газе­тах, что г. Керен­ский, нако­нец, опять раз­ре­шил­ся речью в пред­пар­ла­мен­те. Будет ли за сло­ва­ми дело? По Рос­сии — новая вол­на заба­сто­вок и погро­мов. Заба­стов­ки направ­ля­ют­ся всё той же рукой — какой? в глу­бине — несо­мнен­но, немец­кой. Вче­ра Геор­ги­ев­ский рас­ска­зы­вал о суде над шпи­о­на­ми: шпи­о­ни­ли нем­цы из кон­то­ры Вогау, а мел­кие рабо­ты для них испол­ня­ли рус­ские за 2–3 руб­ля в день: вот истин­ный сим­вол рус­ско-немец­ких отно­ше­ний. Вче­ра же засе­да­ние архео­ло­ги­че­ско­го обще­ства: ста­рая гра­фи­ня, два вро­де как бежен­ца из Пет­ро­гра­да — Лиха­чёв и Тура­ев, засе­да­ние на Бер­се­нев­ке — точ­но хоро­ни­ли како­го-то близ­ко­го покойника.

Митинг в Москве на Твер­ской ули­це 25 октяб­ря 1917 года

25 октября. Мария Вишневская, харьковская гимназистка

Сего­дня день холод­ный, осен­ний. С утра не пере­ста­ет дождь.

Ходи­ла в биб­лио­те­ку, про­шлась по ули­цам. Опре­де­лён­ны были пят­на фона­рей в тумане. И захо­те­лось уви­деть не то Мозу, не то Юлия. Ско­рее — Мозу.

<…>

Сей­час вспом­ни­лось, как Юлий спро­сил меня на вече­ре (в разговоре):

— «Так где же у вас душа?»

— «Умер­ла», засме­я­лась я. И он не запо­до­зрил, что в этих сло­вах скры­ва­ет­ся истин­на (sic!).

Сей­час пере­чла то, что напи­са­ла в этой тет­ра­ди и ста­ло стран­но: пока­за­лось, что всё это писа­ла не я. Так дале­ки от меня герои этих запи­сок, о кото­рых я так мно­го писа­ла и кажет­ся неле­пым то, что я о них писала.

Нет слов, что­бы выра­зить моё без­душ­ное спо­кой­ствие и пустоту.


25 октября. Алексей Орешников, сотрудник Исторического музея

В Пет­ро­гра­де неспо­кой­но: Керен­ский заявил о необ­хо­ди­мо­сти немед­лен­ной лик­ви­да­ции пар­тий, осме­лив­ших­ся под­нять руку на сво­бод­ную волю наро­да. В Москве сего­дня ходят тре­вож­ные слу­хи: утром гово­ри­ли об аре­сте обо­их «сове­тов», а днём, что пре­мье­ром назна­чен, веро­ят­но, «сове­та­ми», Ленин, а воен­ным мини­стром Вер­хов­ский. С фрон­тов изве­стий осо­бен­ных не сообщается.


25 октября. Михаил Богословский, московский историк

Сре­да. Утро за рабо­той над Пет­ром. Био­гра­фия Пет­ра полу­ча­ет для меня теперь новый смысл. В то вре­мя, когда мы так позор­но отда­ем всё то, что при нём при­об­ре­та­лось с таким упор­ным тру­дом и с таки­ми поте­ря­ми, отрад­но оста­но­вить­ся на этих слав­ных стра­ни­цах наше­го про­шло­го, когда Рос­сия про­яв­ля­ла в Пет­ре свою бод­рость, энер­гию и мощь. Это была не та дряб­лая, гни­лая, пора­жен­ная нев­ра­сте­ни­ей и раз­ва­ли­ва­ю­ща­я­ся Рос­сия, кото­рую видим теперь. Может быть, если моя рабо­та когда‑либо уви­дит свет, она будет небес­по­лез­на в годи­ну уни­же­ния и бед, пока­зы­вая нашу сла­ву в про­шлом. Может быть, она посо­дей­ству­ет наше­му воз­рож­де­нию, вне­ся в него кру­пи­цу здо­ро­во­го наци­о­наль­но­го чув­ства! Но это, конеч­но, мечты.


25 октября. Рюрик Ивнев, поэт

Вечер. У себя в ком­на­те, за чаш­кой чая. На ули­це опять мат­ро­сы, сол­да­ты… Опять раз­во­дят мосты и сно­ва их наво­дят. «Вто­рая рево­лю­ция» — и в роли свер­га­е­мо­го — Врем<енное> Правительство.

Кажет­ся, поло­же­ние Вр<еменного> Пра­ви­тель­ства без­на­дёж­но. Сего­дня ездил с Ал. Ник. (Бут­ке­ви­чем) по горо­ду (хоте­ли попасть в Гвард<ейское> Экон<омическое> о<бщест>во, но оно было закры­то), про­ез­жа­ли мимо Зим­не­го Двор­ца, там юнке­ра, бар­ри­ка­ды из дров и т. п.

Демон­стра­ция мат­ро­сов в Петрограде

А<лександр> Н<иколаевич> велел куче­ру свер­нуть и про­ехать через юнкер­ское рас­по­ло­же­ние в Штаб Окру­га… Был «курьёз». Меня в тол­пе при­ня­ли за Керен­ско­го. Нача­ли что-то кричать.

А<лександр> Н<иколаевич> зашёл на мину­ту в штаб, отту­да мы поеха­ли на Коню­шен­ную. Там сно­ва пат­руль, но уже не юнкер­ский (пра­ви­тель­ствен­ный), а сол­дат­ский (совет­ский).

А. Н<иколаевича> едва не отпра­ви­ли в казар­мы «под арест», но потом всё-таки пропустили.

В горо­де очень тре­вож­но. Всю­ду рас­те­рян­ность, по ули­це, впро­чем, дви­же­ние доволь­но большое…


25 октября. Прасковья Мельгунова-Степанова, жена историка Сергея Мельгунова

Целый день слу­хи. Спер­ва, что пра­ви­тель­ство в пле­ну, потом Ники­тин зво­нил из Петер­бур­га из Зим­не­го двор­ца, что они дер­жат­ся, что Керен­ский в армии, потом, что вой­ска Север­но­го фрон­та уже в Петер­бур­ге и что осво­бож­де­ны теле­граф, теле­фон и вок­за­лы и т. д. Потом из Сове­та рабо­чих депу­та­тов — что сверг­ну­то Вре­мен­ное пра­ви­тель­ство и что все в их руках. Мил­лер (дирек­тор поч­там­та в Москве) гово­рит, что пра­ви­тель­ство дер­жит­ся, но что «Авро­ра» обстре­ли­ва­ет Мари­ин­ский и Зим­ний двор­цы. В Москве поч­тамт занят 56‑м пол­ком (из осво­бож­дён­ных уго­лов­ных), Нико­ла­ев­ский вок­зал тоже. Но вве­ден толь­ко кон­троль, Мил­ле­ра про­си­ли остать­ся, но к нему при­ста­ви­ли Ведер­ни­ко­ва — пра­ви­тель­ствен­но­го комиссара.

Конеч­но, ника­ко­го «обстре­ла» «Авро­ра» не про­из­во­ди­ла, тем более, в сто­ро­ну Мари­ин­ско­го дворца

25 октября. Алексей Будберг, генерал-лейтенант

Глав­ко­верх пода­рил нас новым зако­ном, от свое­вре­мен­но­сти кото­ро­го у всех гла­за на лоб полез­ли; я по про­чте­нии сооб­щав­шей его теле­грам­мы упёр­ся лбом в стек­ло и доволь­но дол­го рычал и мычал по-зве­ри­но­му — един­ствен­ный исход для под­няв­ше­го­ся чув­ства изум­ле­ния перед неве­ро­ят­ной глу­по­стью отда­ва­е­мо­го рас­по­ря­же­ния. Закон этот вос­ста­нав­ли­ва­ет услов­ную дис­ци­пли­нар­ную власть началь­ни­ков (это тогда, когда от вся­кой нашей вла­сти даже и фиго­во­го листа не оста­лось). Уста­нав­ли­ва­ет­ся, что, если дис­ци­пли­нар­ный суд в тече­ние 48 часов не накла­ды­ва­ет на винов­ных взыс­ка­ния или вой­ско­вая часть совер­шен­но не жела­ет выби­рать у себя соста­ва дис­ци­пли­нар­ная суда, то вся дис­ци­пли­нар­ная власть пере­хо­дить цели­ком в руки соот­вет­ству­ю­щих начальников.

Такие при­ка­зы могут писать при насто­я­щей обста­нов­ке или сума­сшед­шие, или ква­ли­фи­ци­ро­ван­ные, как гово­ри­ли у нас в артил­ле­рий­ском учи­ли­ще, кон­цен­три­ро­ван­ные идиоты.

Ведь, не может же това­рищ Керен­ский не знать, что дела­ет­ся на фрон­те, в каком состо­я­нии вой­ска и что такое ныне вооб­ще власть началь­ни­ка. Ника­кие силы, а не то, что жал­кие бумаж­ные при­ка­зы, не могут уже вос­ста­но­вить умер­шую власть началь­ни­ков, а тем более власть дис­ци­пли­нар­ную, наи­бо­лее нена­вист­ную для масс, кото­рую рань­ше и осно­ва­тель­нее все­го поста­ра­лись с кор­нем уни­что­жить те, кому нуж­но было раз­ва­лить рус­скую воен­ную силу.


25 октября. Михаил Панков, учитель, прапорщик

На пози­ци­ях зати­шье. Пуш­ки наши и гер­ман­ские стре­ля­ют изред­ка и как-то неохот­но, ско­рее, для про­фор­мы. Идёт дождь. Всем всё надо­е­ло. Настро­е­ние под стать пого­де. В нашей офи­цер­ской зем­лян­ке — семь чело­век, в при­строй­ке — столь­ко же ден­щи­ков. Люби­мое заня­тие кол­лег-офи­це­ров резать­ся в пре­фе­ранс и отстре­ли­вать крыс, кото­рых в зем­лян­ке пол­ным-пол­но. Осо­бым шиком счи­та­ет­ся зару­бить кры­су шашкой.

Сол­да­ты рус­ской армии вре­мён Пер­вой миро­вой войны

26 октября. Михаил Чевеков, ученик мужской гимназии города Хвалынска

Вслед­ствие при­ез­да юнке­ров и за неиме­ни­ем мест, гим­на­зию отда­ют им. Мы же будем, долж­но быть, учить­ся в женск. гим­на­зии и то по вече­рам. Что решат — неиз­вест­но. Выяс­нит­ся, долж­но быть, к 1‑му ноября.

Теперь у нас две пар­тии в Рос­сии: пар­тия раз­ва­ла и пар­тия поряд­ка. Вождь пар­тии раз­ва­ла — А. Ф. Керен­ский, а пар­тии поряд­ка — ген. Кор­ни­лов. Но пар­тия раз­ва­ла побе­ди­ла. Керен­ский — соци­ал-рево­лю­ци­о­нер, ген. Кор­ни­лов — пар­тия Народ­ной Свободы.

Дело дошло до того, что мёрт­вым начи­на­ешь зави­до­вать, не зна­ешь, будешь зав­тра жив или нет?!

Я лич­но при­над­ле­жу к пар­тии Народ­ной Сво­бо­ды, т. е. убеж­дён­ный кадет. А смот­ря на все звер­ства сол­дат и кре­стьян, пожа­луй, и монархист.


26 октября. Николай Зарин, генерал

Утром оль­гин­ская при­слу­га объ­яви­ла, что в Пет­ро­гра­де пере­во­рот, Керен­ский сверг­нут; сол­да­ты в Пор­хо­ве вол­ну­ют­ся; Саша сове­ту­ет нам не ездить в город, но я решил ехать — раз­уз­нать, в чем дело. В Пор­хо­ве опре­де­лён­но­го ниче­го не узнал, толь­ко факт, что Керен­ский и пра­ви­тель­ство сверг­ну­ты, но кем — не зна­ют; оче­вид­но, боль­ше­ви­ка­ми. Не знаю — радо­вать­ся ли! Что выбро­си­ли эту сво­лочь Керен­ско­го — отлич­но, но что будет даль­ше! Пожа­луй, чем хуже, тем луч­ше!! — ско­рее дой­дем до порядка.

Вече­ром мно­го и горя­чо спо­ри­ли с Сашей — он счи­та­ет, что Роди­ны у него нет, и готов, оче­вид­но, при­нять нем­цев как осво­бо­ди­те­лей. Я рез­ко упре­кал его — наше цар­ское пра­ви­тель­ство дове­ло Рос­сию до все­го, что она пере­жи­ва­ет, дав­но мож­но и долж­но было пред­при­нять Рево­лю­цию, а то веч­ное шата­ние — то впра­во, то вле­во! И стыд­но рус­ско­му дво­ря­ни­ну, чле­ну Госуд[арственной] Думы и пред­во­ди­те­лю дво­рян­ства так гово­рить, откры­вать объ­я­тия нем­цам и обли­вать помо­я­ми весь рус­ский народ и армию. Вооб­ще наго­во­рил бра­ту мно­го горь­ко­го и с тем разо­шлись на ночь. На душе оста­ет­ся какой-то горь­кий осадок…

Днев­ник Нико­лая Зарина

26 октября. Никита Окунев, московский обыватель

Вот пло­ды поли­ти­ки Керен­ско­го: власт­во­вать мед­лен­но. Боль­ше­ви­ки разо­гна­ли Совет рес­пуб­ли­ки, захва­ти­ли теле­граф, госу­дар­ствен­ный банк, Пет­ро­град­ское теле­граф­ное агент­ство, Бал­тий­ский вок­зал, осво­бо­ди­ли сво­их ранее аре­сто­ван­ных това­ри­щей и т. п.

Мы жда­ли сего­дня про­чи­тать в газе­тах, что в испол­не­ние реше­ния пра­ви­тель­ства боль­ше­виц­кие вожди аре­сто­ва­ны, а тут, выхо­дит, как бы т. Троц­кий и К° не аре­сто­ва­ли наших Вре­пра­ви­те­лей. Да и газе­ты «наши», то есть «Рус­ские ведом.», «Рус­ское сло­во», «Утро Рос­сии», «Ран­нее утро» и более пра­вые, — сего­дня не вышли. Чита­ем про­из­ве­де­ния боль­ше­ви­ков и мень­ше­ви­ков, т. е. «Соци­ал-демо­крат», «Изве­стия сове­тов», «Впе­ред», «Труд» и т. п. газеты.


26 октября. Александр Жиркевич, публицист, общественный деятель

В горо­дах и дерев­нях обра­зо­ва­лись сво­е­го рода «бур­жуи». Это те гнус­ные, алч­ные лич­но­сти, кото­рые, поль­зу­ясь общей раз­ру­хой до рево­лю­ции и во вре­мя неё, соста­ви­ли себе состо­я­ние путем искус­ствен­но­го взвин­чи­ва­ния цен на про­дук­ты и пред­ме­ты пер­вой необ­хо­ди­мо­сти. Народ, кото­рый гра­бят эти гады, начи­на­ет до них доби­рать­ся. Наша кухар­ка Марья в вос­тор­ге от таких погро­мов, счи­та­ет их вполне резон­ны­ми и закон­ны­ми. Так же смот­рит и боль­шин­ство про­сто­на­ро­дья, кото­ро­му при­хо­дит­ся пла­тить втри­до­ро­га. Фунт мас­ла дошел до 5 р. 70 к., гор­шок моло­ка — 1 р., фунт хле­ба – 40–50 к. Как живёт бед­няк при такой доро­го­визне, одно­му Богу толь­ко извест­но. И вот эти бед­ня­ки начи­на­ют выра­жать свои про­те­сты дико, некуль­тур­но, жесто­ко, гро­мя лав­ки и рас­хи­щая това­ры и припасы.


26 октября. Михаил Богословский, московский историк

Чет­верг. Газе­ты не вышли; мы опять в пол­ней­шей тем­но­те, что дела­ет­ся в Пет­ро­гра­де. Самые про­ти­во­по­лож­ные слу­хи: по одним, берет верх Вре­мен­ное пра­ви­тель­ство, по дру­гим — боль­ше­ви­ки; по одним, во гла­ве войск, вер­ных Вре­мен­но­му пра­ви­тель­ству, сто­ит Киш­кин — вот истин­ный спа­си­тель Рос­сии, по дру­гим — Киш­кин сидит под аре­стом. Ко мне утром захо­дил один сту­дент Духов­ной ака­де­мии, сооб­щив­ший, что премьер‑министром про­воз­гла­шен това­рищ Ленин, а Бронштейн‑Троцкий — мини­стром ино­стран­ных дел, а Вер­хов­ский — воен­ным министром.

Кизе­вет­тер, кото­ро­го я видел в Уни­вер­си­те­те, куда отпра­вил­ся на семи­на­рий, рас­ска­зал о при­чине невы­хо­да газет: «Рус­ские ведо­мо­сти» полу­чи­ли от боль­ше­ви­ков пись­мен­ное рас­по­ря­же­ние пре­кра­тить­ся впредь до новых рас­по­ря­же­ний. Сту­ден­тов на семи­на­рии было мень­ше обык­но­вен­но­го. Холод в Уни­вер­си­те­те отча­ян­ный: в про­фес­сор­ской 9°. Отлич­ная сухая и ясная пого­да, дер­жав­ша­я­ся весь октябрь, сего­дня изме­ни­лась к худ­ше­му, пада­ет мок­рый снег хлопьями.

Кое‑где на ули­цах кара­у­лы из юнке­ров. Но Кизе­вет­тер сооб­щал, что коман­ду­ю­щий вой­ска­ми пол­ков­ник Ряб­цев занят толь­ко внеш­ней охра­ной поряд­ка, не дер­жит ни той, ни дру­гой сто­ро­ны, а выжи­да­ет, чья возь­мет в Пет­ро­гра­де. Город­ской голо­ва [В. В. Руд­нев] так­же. Вче­ра он в Думе ска­зал, что боль­ше­ви­ка­ми разо­гнан Совет рес­пуб­ли­ки. Москва опять в этом пере­ло­ме ника­ко­го актив­но­го уча­стия не при­ни­ма­ет и пой­дёт за Петербургом.


Пред­став­лен­ные фраг­мен­ты взя­ты с сай­та про­ек­та «Про­жи­то».

Поделиться