Несостоявшиеся дуэлянты русского Константинополя

Когда мы слы­шим «рус­ский Кон­стан­ти­но­поль», нам сра­зу при­хо­дят на ум бежен­цы из Кры­ма и Юга Рос­сии, эва­ку­и­ро­ван­ная армия Вран­ге­ля да их обо­зы, «сто­я­ние в Гал­ли­по­ли». Если мы гово­рим о лите­ра­ту­ре, то в первую оче­редь это пье­са 1926 года «Бег» Миха­и­ла Бул­га­ко­ва или рас­ска­зы Алек­сея Тол­сто­го, где герои-эми­гран­ты неиз­мен­но про­хо­ди­ли через сей город на пути из Руси на Запад.

«Бег» Бул­га­ко­ва, несо­мнен­но, отлич­ное про­из­ве­де­ние, с кото­рым сле­ду­ет озна­ко­мить­ся каж­до­му рус­ско­му чита­те­лю, но это отнюдь не лёг­кое и весё­лое чти­во, а тяжё­лая исто­ри­че­ская дра­ма с опи­са­ни­ем того, как рус­ские бело­гвар­дей­цы ока­за­лись на самом дне. Их жёны кор­мят их, зани­ма­ясь про­сти­ту­ци­ей, а сами гос­по­да пре­да­ют­ся алко­го­лю да став­кам на тара­ка­ньих бегах.

Одним сло­вом, гово­ря о рус­ском Кон­стан­ти­но­по­ле нача­ла 1920‑х, дра­мы избе­жать всё рав­но не удаст­ся. Но мож­но хотя бы подать его с юмо­ром, как сде­лал это король рус­ско­го юмо­ра Арка­дий Аверченко.

Облож­ка доре­во­лю­ци­он­но­го сати­ри­че­ско­го жур­на­ла «Сати­ри­кон», кото­рый изда­вал Арка­дий Авер­чен­ко. 1908 год

Сева­сто­по­лец Авер­чен­ко был все­рос­сий­ски извест­ным пуб­ли­ци­стом и сати­ри­ком ещё до рево­лю­ции. Стал он изве­стен и в эми­гра­ции, бла­го­да­ря сво­е­му талан­ту, дале­ко за пре­де­ла­ми при­ютив­шей его Пра­ги. Пом­ни­ли о нём и на родине — даже Ленин как-то обра­тил вни­ма­ние на его ядо­ви­тые шут­ки по отно­ше­нию к «Сов­де­пии» (этот тер­мин исполь­зо­вал сам Аверченко).

Увы, в эми­гра­ции писа­тель про­жил недол­го, уме­рев после опе­ра­ции по уда­ле­нию гла­за в воз­расте 45 лет в 1925 году. Тем не менее, он оста­вил нам бога­тое наслед­ство в виде шут­ли­вых рас­ска­зов и публицистики.

Шарж безы­мян­но­го авто­ра на Арка­дия Авер­чен­ко. 1910‑е годы

Его рас­сказ «Рус­ские в Визан­тии» — как тот же «Бег», с женой-измен­щи­цей, пого­лов­но и фан­та­сти­че­ски бед­ной рус­ской коло­ни­ей и срав­не­ни­я­ми с про­шлой жиз­нью, но такой, что после его про­чте­ния хочет­ся не застре­лить­ся или пой­ти резать боль­ше­ви­ков, а про­сто тяже­ло вздох­нуть и улыбнуться.


Русские в Византии

Впер­вые опуб­ли­ко­ва­но в газе­те «Presse du Soir»
(«Вечер­ней газе­те» — эми­грант­ском изда­нии
на рус­ском и фран­цуз­ском язы­ках),
Кон­стан­ти­но­поль, 9 июля 1921 года.

Этот оско­лок кон­стан­ти­но­поль­ской жиз­ни мне хочет­ся напи­сать в бла­го­род­ной фор­ме исто­ри­че­ско­го рома­на — так он красочен…

* * *

Сто­я­ло ясное пого­жее утро лета 1921 года.

Впро­чем, нет. Сто­ял вечер.

Автор начи­на­ет с утра толь­ко пото­му, что все рус­ские исто­ри­че­ские рома­ны начи­на­ют­ся этой фразой.

А на самом деле сто­ял вечер, когда про­изо­шла завяз­ка прав­ди­во­го быто­во­го романа.

Граф Без­ухов, не доло­жив­шись, неожи­дан­но вошёл в ком­на­ту жены и застал послед­нюю (она же была у него и пер­вая) в объ­я­ти­ях сво­е­го дру­га кня­зя Болконского.

Про­изо­шла ужас­ная сцена.

— Мило­сти­вый госу­дарь! — вскри­чал взбе­шён­ный муж.

— Мило­сти­вый государь?

— Вы зна­е­те, что вами осквер­нен мой семей­ный очаг!!

— Здесь дама, про­шу вас не воз­вы­шать голо­са. Орёт, сам не зна­ет чего.

Заку­сив ниж­нюю губу, блед­ный граф мол­ча сдёр­нул со сво­ей руки пер­чат­ку, сде­лал два шага по направ­ле­нию к кня­зю и бро­сил пер­чат­ку пря­мо в лицо врагу.

— Наде­юсь, вы пони­ма­е­те, что это зна­чит?! — угрю­мо ска­зал он.

— Готов к услу­гам, — холод­но покло­нил­ся князь Болконский.

— Мои секун­дан­ты будут у вас в 10 часов утра.

— Хоть в 9, — с досто­ин­ством отве­тил князь, отыс­ки­вая свою шляпу.


Вход турец­ких войск в отво­ё­ван­ный обрат­но у гре­ков Кон­стан­ти­но­поль. 1920 год
Не сле­ду­ет забы­вать, что Царь­град отнюдь не был спо­кой­ным оази­сом. В Тур­ции в то самое вре­мя про­ис­хо­ди­ла своя вели­кая дра­ма — вой­на с гре­ка­ми и паде­ние Осман­ской империи.

* * *

По согла­ше­нию сто­рон поеди­нок решён был на зав­тра, на дуэль­ных пистолетах.

Выра­бо­тав все усло­вия и подроб­но­сти, секун­дант гра­фа, пол­ков­ник Н., спро­сил у кня­же­ско­го секун­дан­та, гусар­ско­го кор­не­та Ростова:

— Теперь — послед­ний вопрос: у ваше­го дове­ри­те­ля есть дуэль­ные пистолеты?

— Ника­ких нет.

— А у вас?

— Отку­да, голуб­чик? Я из Сева­сто­по­ля эва­ку­и­ро­вал­ся с малень­ким руч­ным чемо­дан­чи­ком… До дуэль­ных ли тут пистолетов!

— И у мое­го нету. Что ж теперь делать? Нель­зя ли у кого-нибудь попро­сить на вре­мя? Напри­мер, у баро­на Берга?..

— Нашли у кого про­сить! Барон на Пере «тёщи­ны­ми язы­ка­ми» тор­гу­ет с лот­ка — неуже­ли, вы дума­е­те, у него удер­жит­ся такая цен­ная шту­ка, как ящик с дуэль­ны­ми писто­ле­та­ми. Загнал!

Огор­чён­ные, разо­шлись секун­дан­ты по сво­им доверителям:

— Ну что? — нетер­пе­ли­во спро­сил блед­ный, с горя­щи­ми гла­за­ми граф Без­ухов. — Всё гото­во? Когда?

— Чёр­та с два гото­во! Писто­ле­тов нет.

— Вот тебе раз! У баро­на Бер­га нет ли?

— «Тёщи­ны язы­ки» есть у баро­на Бер­га. Не буде­те же вы драть­ся «тёщи­ны­ми языками»!

— Может, в мага­зине мож­но купить? Если недорого…

— Ваше сия­тель­ство, что вы! В кон­стан­ти­но­поль­ском мага­зине?! Дуэль­ные писто­ле­ты? Да на кой же шут их будут дер­жать? Для гре­ков, тор­гу­ю­щих мас­ли­на­ми и хал­вой?.. Нашли тоже Оне­ги­ных!.. Они боль­ше норо­вят друг дру­га по шее съез­дить или — ещё про­ще — обчи­стить на «пен­ды-грош», а не дуэль! Заве­ряю вас, что сре­ди мест­ных гре­ков нет ни Лен­ских, ни Печориных…

— Гм! Дья­воль­ски глу­по… Не отка­зы­вать­ся же из-за это­го от дуэли!

— Впро­чем, попы­та­юсь пой­ти ещё в одно место: в комис­си­он­ный мага­зин «Окка­зи­он» — не най­ду ли там?..

Цвет­ная открыт­ка Кон­стан­ти­но­по­ля. Нача­ло 1920‑х годов

* * *

— Здрав­ствуй­те. Чем могу служить?

— У вас есть дуэль­ные пистолеты?

— Поми­луй­те, всё есть! Ков­ры, кар­ти­ны, брил­ли­ан­ты, кури­тель­ные трубки…

— Ну на кой мне чёрт кури­тель­ная труб­ка? Из неё не выстрелишь.

— Пар­дон, стре­лять­ся хоти­те? Дуэль?

— Не я. Я по доверенности.

— Ага. Так, так. При­сядь­те! Ну, желаю уда­чи. А писто­ле­ти­ки най­дут­ся. Вам пару?

— Не четы­ре же! Это не кад­риль танцевать.

— Нет, я в том смыс­ле спро­сил, что, может, одним обойдётесь.

— Что вы за чушь горо­ди­те! Какая же это дуэль с одним пистолетом?!

— А поче­му же? Сна­ча­ла пер­вое лицо стре­ля­ет, потом, еже­ли не попал, пере­да­ёт парт­нё­ру, тот стре­ля­ет, и так далее. Экономически‑с.

— Поди­те вы! Сколь­ко сто­ит пара?

— Для вас? Две­сти лир.

— Вы с ума сошли! Они и шести­де­ся­ти не стоят!

— Не могу‑с. А писто­ле­ты такие, что поставь­те в заты­лок пяте­рых — пяте­рых насквозь пронижет.

— Ну, вот! Что ж мы, для ваше­го удо­воль­ствия ещё четы­ре пары дуэ­лян­тов под­би­рать будем? Усту­пи­те за сто.

— И раз­го­во­ру тако­го нет.

* * *

— Ну, что?!

— Чёрт его зна­ет — с ума сошел чело­век! Он, может, из чело­ве­ко­лю­бия, но нель­зя же драть две­сти лир за пару! Ска­жи­те, сколь­ко вы ассигнуете?

— Мм… Могу отдать всё, что имею, — сорок лир.

— Впро­чем, с какой ста­ти вы сами буде­те нести все рас­хо­ды. Вот ещё! Пусть про­тив­ник при­ни­ма­ет на себя половину!

— Послу­шай­те! Удоб­но ли обра­щать­ся… по тако­му поводу!

— В Кон­стан­ти­но­по­ле всё удоб­но! Я с него и за док­то­ра поло­ви­ну сдеру!..

* * *

Коле­со завертелось.

Пол­ков­ник Н. пошёл к кор­не­ту Росто­ву и потре­бо­вал, что­бы его дове­ри­тель, князь Бол­кон­ский, запла­тил свою долю за писто­ле­ты — 40 лир; кор­нет пошёл к кня­зю — у кня­зя нашлось толь­ко 25 лир; кор­нет отпра­вил­ся к пол­ков­ни­ку, но пол­ков­ник нашёл, что шан­сы нерав­ны, и пред­ло­жил взять док­то­ра — на счёт кня­зя; потом оба пошли в комис­си­он­ный мага­зин и ста­ли торговаться…

Хозя­ин усту­пал за пол­то­рас­та (без заря­дов); секун­дан­ты дава­ли 60 с заря­да­ми; не сой­дясь, оба разо­шлись по сво­им дове­ри­те­лям за инструк­ци­я­ми; граф пред­ло­жил пол­ков­ни­ку Н. взять писто­ле­ты напро­кат; пол­ков­ник отпра­вил­ся к кор­не­ту Росто­ву; оба отпра­ви­лись в комис­си­он­ный мага­зин; хозя­ин согла­сил­ся на про­кат, но про­сил залог в пол­то­рас­та лир; оба сно­ва разо­шлись по дове­ри­те­лям; один из дове­ри­те­лей (граф) согла­сил­ся дать в залог брош­ку жены (100 л.) с тем, что­бы князь Бол­кон­ский допла­тил осталь­ное; кор­нет Ростов отпра­вил­ся к кня­зю, но у кня­зя ока­за­лось все­го-навсе­го 15 лир; граф пере­дал через сво­е­го секун­дан­та, что князь сабо­ти­ру­ет дуэль, а князь отве­тил через сво­е­го секун­дан­та, что бед­ность не сабо­таж и что он, если и задол­жа­ет гра­фу за писто­ле­ты, то впо­след­ствии, когда будут день­ги, отдаст; граф чуть было не согла­сил­ся, но жена его воз­му­ти­лась: «С какой ста­ти, — гово­ри­ла она, — раз шан­сы нерав­ны: если он тебя убьёт, он этим самым осво­бож­да­ет­ся от дол­га, а если ты его убьёшь, ты с него ниче­го не полу­чишь… Я вовсе не желаю терять на вашей дурац­кой дуэ­ли!»; граф воз­ра­зил, что это не дурац­кое, а дело чести; гра­фи­ня отве­ти­ла в том смыс­ле, что, дескать, какая честь, когда нече­го есть; из комис­си­он­но­го мага­зи­на при­шёл маль­чик и про­сто­душ­но спро­сил: «А что теи гос­по­да будут стре­лять друг у дру­га или отду­ма­ли, пото­му как, может, най­дут­ся дру­гие поку­па­те­ли — так отда­вать или как?» Граф послал его к кня­зю Бол­кон­ско­му, гра­фи­ня посла­ла его к чёр­ту, а он вме­сто это­го рас­крыл зон­тик от дождя и побе­жал домой.

Насту­па­ла осень.

Баро­нес­са Вран­гель с детьми в Тур­ции. Нача­ло 1920‑х годов

* * *

О Лен­ские, Печо­ри­ны, Оне­ги­ны и Груш­ниц­кие! Вам-то небось хоро­шо было выдер­жи­вать свой стиль и бла­го­род­ство, когда и писто­ле­ты под рукой, и камер­ди­не­ры соб­ствен­ные, и эки­па­жи, и вер­хо­вые лоша­ди… «Дуэль? Пожа­луй­ста! Такое-то место, такой-то час, дерём­ся на писто­ле­тах…» А попро­буй­те, мило­сти­вый госу­дарь гос­по­дин Лен­ский, поша­тать­ся по «окка­зи­о­нам», да потор­го­вать­ся до седь­мо­го поту, да вой­ти в сно­ше­ния с Оне­ги­ным на пред­мет взя­тия на себя части рас­хо­дов, да полу­чить от Оне­ги­на отказ, пото­му что у него «юс-пара» в кар­мане… Так тогда — не «умру ли я, стре­лой прон­зён­ный» запо­ё­те, а совсем из дру­гой оперы:

Поме­реть не помер­ла,
Толь­ко вре­мя провела.

* * *

Бед­ные мы сде­ла­лись, бедные…

И при­лич­но ухло­пать-то друг дру­га не име­ем возможности!


Пуб­ли­ка­ция под­го­тов­ле­на авто­ром теле­грам-кана­ла CHUZHBINA.

Поделиться