Труды и дни Сергея Ожегова: как создать самый популярный отечественный словарь

«Тол­ко­вый сло­варь рус­ско­го язы­ка», кото­рый ина­че назы­ва­ют «Тол­ко­вый сло­варь Оже­го­ва», был почти в каж­дом совет­ском доме. Сего­дня, 22 сен­тяб­ря, испол­ня­ет­ся 120 лет со дня рож­де­ния Сер­гея Ива­но­ви­ча Оже­го­ва, соста­ви­те­ля пер­во­го одно­том­но­го тол­ко­во­го сло­ва­ря язы­ка после­ре­во­лю­ци­он­ной эпохи.

VATNIKSTAN рас­ска­зы­ва­ет о жиз­ни и тру­дах вели­ко­го линг­ви­ста, чей сло­варь выдер­жал 28 изда­ний на рус­ском языке.

Семья, война, аспирантура

Сер­гей Оже­гов родил­ся 22 сен­тяб­ря 1900 года по ново­му сти­лю. Сер­гей был пер­вым из трёх бра­тьев по стар­шин­ству, его семья жила в посёл­ке Камен­ное, сей­час это город Кув­ши­но­во Твер­ской обла­сти. Иван Ива­но­вич Оже­гов, отец — инже­нер-тех­но­лог Камен­ской бумаж­но-кар­тон­ной фаб­ри­ки. Пра­дед по мате­ри, про­то­и­е­рей Гера­сим Пет­ро­вич Пав­ский — фило­лог, пере­вод­чик, автор «Крат­кой еврей­ской грам­ма­ти­ки» и трак­та­та «Фило­ло­ги­че­ские наблю­де­ния над соста­вом рус­ско­го языка».

С октяб­ря 1897 года и до сере­ди­ны янва­ря 1898 года в Камен­ном вме­сте со сво­ей семьёй жил Алек­сей Мак­си­мо­вич Горь­кий. Писа­тель жил в кры­ле дома Оже­го­вых, где нахо­ди­лась квар­ти­ра его дру­га Нико­лая Заха­ро­ви­ча Васи­лье­ва, рабо­тав­ше­го на фаб­ри­ке и воз­глав­ляв­ше­го неле­галь­ный поли­ти­че­ский кружок.

Перед нача­лом Пер­вой миро­вой вой­ны семья Оже­го­вых пере­еха­ла в Петер­бург, здесь Сер­гей Ива­но­вич окон­чил гим­на­зию, а в 1918 году посту­пил на фило­ло­ги­че­ский факуль­тет Пет­ро­град­ско­го уни­вер­си­те­та. Октябрь­скую рево­лю­цию сту­дент Оже­гов встре­тил с вооду­шев­ле­ни­ем, мно­гие его сорат­ни­ки при­ня­ли дея­тель­ное уча­стие в рабо­те новых комис­са­ри­а­тов, напри­мер, Евге­ний Дмит­ри­е­вич Поливанов.

Заня­тия для Сер­гея Ива­но­ви­ча почти сра­зу закон­чи­лись — его при­зва­ли на фронт. В 1922 году Оже­гов окон­чил воен­ную служ­бу в шта­бе Харь­ков­ско­го воен­но­го окру­га и вер­нул­ся на факуль­тет язы­ко­зна­ния и мате­ри­аль­ной куль­ту­ры Пет­ро­град­ско­го уни­вер­си­те­та. В 1926 году он полу­чил диплом Ленин­град­ско­го уни­вер­си­те­та. Про­фес­со­ра реко­мен­до­ва­ли талант­ли­во­го сту­ден­та в аспи­ран­ту­ру, кото­рую он окон­чил в 1929 году.

Словарь Ушакова

Новой стране, где успеш­но про­шла рефор­ма орфо­гра­фии и вовсю шла борь­ба с без­гра­мот­но­стью, нуж­ны были новые нор­ма­тив­ные доку­мен­ты, в кото­рых были бы закреп­ле­ны пра­во­пи­са­ние и точ­ные смыс­лы слов рус­ско­го язы­ка. Выпол­не­ние пла­на пору­чи­ли луч­шим оте­че­ствен­ным лингвистам.

В самом кон­це 1920‑х годов в Москве Вик­тор Вла­ди­ми­ро­вич Вино­гра­дов, Гри­го­рий Оси­по­вич Вино­кур и Борис Вик­то­ро­вич Тома­шев­ский нача­ли рабо­тать над четы­рёх­том­ным тол­ко­вым сло­ва­рём рус­ско­го язы­ка. Состав­ле­ни­ем руко­во­дил Дмит­рий Нико­ла­е­вич Уша­ков, име­нем кото­ро­го в 1940‑х годах назва­ли ито­го­вую рабо­ту. В Архи­ве РАН сохра­нил­ся про­ект «Сло­ва­ря рево­лю­ци­он­ной эпо­хи» это­го же кол­лек­ти­ва. Доку­мент дати­ру­ет­ся 1926 годом, аспи­рант Оже­гов в нём зна­чит­ся в чис­ле первых.

В 1936 году Оже­гов пере­ехал в Моск­ву. Кол­лек­тив авто­ров состо­ял из его кол­лег-язы­ко­ве­дов, поэто­му рабо­та шла быст­ры­ми тем­па­ми. В 1937–1941 годах Сер­гей Оже­гов пре­по­да­вал в Мос­ков­ском инсти­ту­те фило­со­фии, лите­ра­ту­ры и искус­ства, вслед за Уша­ко­вым изу­чал про­из­но­си­тель­ную нор­му, кон­суль­ти­ро­вал дик­то­ров на радио.

Во вре­мя Вели­кой Оте­че­ствен­ной вой­ны Оже­гов не уехал из сто­ли­цы в эва­ку­а­цию вме­сте с семьёй и кол­ле­га­ми, а остал­ся пре­по­да­вать в пед­ин­сти­ту­те, дежу­рил в ноч­ных пат­ру­лях. Он почти сра­зу запи­сал­ся в опол­че­ние, но как круп­но­го учё­но­го его «бро­ни­ро­ва­ли» — попасть на фронт он не мог. Неза­дол­го до нача­ла боёв за Минск от тубер­ку­лё­за умер млад­ший брат, Евге­ний Оже­гов. Сред­ний брат, Борис, остал­ся в бло­кад­ном Ленинграде.

Семей­ный архив Оже­го­вых хра­нит пись­мо от 5 апре­ля 1942 года. Сер­гей Ива­но­вич писал тёте в Сверд­ловск об ужас­ных вестях — один за дру­гим в Ленин­гра­де уми­ра­ли его родственники:

«Навер­но, не полу­чи­ла ты мое­го послед­не­го пись­ма, где я писал о смер­ти Бори 5 янва­ря. А на днях полу­чил ещё, новое горест­ное изве­стие. В сере­дине янва­ря умер Борин сын Алё­ша, 26 янва­ря мама скон­ча­лась, а 1 фев­ра­ля Бори­на жена Клав­дия Алек­сан­дров­на. Нико­го теперь у меня не оста­лось. Не мог опом­нить­ся. Четы­рёх­лет­няя Ната­ша жива, ещё там. Вызы­ваю её к себе в Моск­ву, м<ожет> б<ыть> удаст­ся пере­вез­ти. Буду сам пока нянчить».

Когда угро­за паде­ния сто­ли­цы мино­ва­ла, Оже­гов помо­гал мно­гим кол­ле­гам вер­нуть­ся в Моск­ву для про­дол­же­ния рабо­ты над сло­ва­рём. Так и не успев при­е­хать из эва­ку­а­ции, в Таш­кен­те умер Уша­ков. Ещё до вой­ны Оже­гов стро­ил с ним пла­ны по созда­нию попу­ляр­но­го тол­ко­во­го одно­том­но­го словаря.

Новый словарь для страны-победительницы

Побе­див­шей стране необ­хо­дим был про­стой, но ёмкий тол­ко­вый сло­варь. Рабо­ту над ним взял на себя Оже­гов. Вме­сте с ним тру­ди­лись науч­ные сотруд­ни­ки Инсти­ту­та рус­ско­го язы­ка Ака­де­мии наук. Мно­гие до это­го рабо­та­ли в Ленин­гра­де, но объ­еди­ни­ла их вой­на. Что­бы не рас­стать­ся в чере­де после­во­ен­ных пере­ез­дов, в 1947 году Инсти­тут рус­ско­го язы­ка напра­вил пись­мо Ста­ли­ну с прось­бой не пере­во­дить их в Ленин­град — это мог­ло подо­рвать учё­ные силы, рас­сре­до­то­чить команду.

В осно­ву сло­ва­ря Оже­го­ва лег­ли поло­же­ния, выра­бо­тан­ные комис­си­ей ещё до войны:

«1. Малый Тол­ко­вый Сло­варь пред­на­зна­ча­ет­ся для широ­ко­го чита­те­ля и явля­ет­ся нор­ма­тив­ным: он дол­жен быть посо­би­ем для изу­че­ния совре­мен­ной пра­виль­ной лите­ра­тур­ной рус­ской речи. <…>
3. Наи­бо­лее труд­ный вопрос — состав слов­ни­ка — дол­жен быть решён таким обра­зом, что­бы сло­варь мог отра­жать основ­ной лек­си­че­ский состав лите­ра­тур­но­го язы­ка с вклю­че­ни­ем наи­бо­лее суще­ствен­ных раз­но­вид­но­стей уст­ной и пись­мен­ной речи. В осно­ву Мало­го Сло­ва­ря кла­дёт­ся слов­ник четы­рёх­том­но­го Тол­ко­во­го сло­ва­ря Д. Н. Ушакова».

Фило­лог Олег Вик­то­ро­вич Ники­тин, иссле­до­вав­ший ход рабо­ты над сло­ва­рём, пишет о напря­жён­ной борь­бе внут­ри коллектива:

«Пер­вая попыт­ка выпу­стить этот труд в 1945 году не увен­ча­лась успе­хом: „внут­рен­нее рецен­зи­ро­ва­ние“ было выдер­жа­но весь­ма в кри­ти­че­ских, но не обли­чи­тель­ных тонах, с поже­ла­ни­ем пере­смот­реть и дора­бо­тать сло­варь. „Руко­пись в пред­став­лен­ном виде посы­лать в набор неце­ле­со­об­раз­но“, — такое реше­ние при­нял редак­тор­ский отдел изда­тель­ства. Эта была пер­вая рецен­зия на „Сло­варь“, пер­вый удар, но от своих».

Боль­шин­ство кри­ти­ков «Сло­ва­ря» под­чёр­ки­ва­ли необ­хо­ди­мость его выхо­да, выде­ляя про­фес­си­о­на­лизм и заслу­ги Оже­го­ва. Выхо­ди­ли поло­жи­тель­ные отзы­вы о рабо­те: мно­гие рецен­зен­ты-фило­ло­ги отме­ча­ли, что Сер­гей Ива­но­вич не ори­ен­ти­ро­вал­ся на соци­аль­ный заказ или поли­ти­че­скую док­три­ну, а стре­мил­ся учесть опыт оте­че­ствен­ной исто­рии язы­ко­зна­ния. В то же вре­мя вопро­сы к «Сло­ва­рю» воз­ни­ка­ли доволь­но часто. Неодоб­ре­ние вызва­ла ста­тья о сло­ве «свят­ки». Редак­то­ры упи­ра­ли на то, что в совре­мен­ном СССР тако­го поня­тия нет, а, сле­до­ва­тель­но, луч­ше не давать уста­рев­шую лек­си­ку. Заме­ча­ния вызва­ли отсут­ствие слов «воен­ком» и «агит­пункт», и при­сут­ствие слов «иеро­ди­а­кон», «апо­ка­лип­сис» и «схи­мо­нах». Иссле­до­ва­тель сла­вян­ских язы­ков Федот Пет­ро­вич Филин в рецен­зии замечал:

«Дело не толь­ко в пред­став­лен­ном в Сло­ва­ре соста­ве куль­то­вых тер­ми­нов. Обра­ща­ют на себя вни­ма­ние так­же опре­де­ле­ния зна­че­ний этих тер­ми­нов. Возь­мём для при­ме­ра сло­во ико­на. С. И. Оже­гов даёт такое опре­де­ле­ние это­му сло­ву: „Живо­пис­ное изоб­ра­же­ние бога или свя­то­го у хри­сти­ан, образ“. Не знаю, может быть, бого­сло­вы най­дут какие-нибудь дета­ли для оспа­ри­ва­ния это­го опре­де­ле­ния, но в основ­ном оно их вполне устро­ит. Но пра­виль­но ли остав­лять в совет­ском „Сло­ва­ре“ бого­слов­скую точ­ку зрения?».

Пер­вое изда­ние «Сло­ва­ря рус­ско­го язы­ка» — тогда он назы­вал­ся так — вышло в 1949 году и сра­зу же обра­ти­ло на себя вни­ма­ние чита­те­лей, учё­ных и кри­ти­ков. Сер­гей Ива­но­вич полу­чал сот­ни писем с прось­ба­ми при­слать сло­варь, про­ком­мен­ти­ро­вать то или иное место попо­дроб­нее. Мно­гие обра­ща­лись к нему за кон­суль­та­ци­ей, и всем учё­ный отве­чал. Сохра­нив­ша­я­ся пере­пис­ка дарит нам воз­мож­ность озна­ко­мить­ся с пись­мом китай­ско­го сту­ден­та, в кото­ром он про­сит объ­яс­нить отсут­ствие в рус­ском язы­ке сло­ва «счаст­ный» как анто­ним сло­ва «несчаст­ный». Сер­гей Ива­но­вич отве­тил, рас­ска­зав об исто­рии рус­ско­го язы­ка, о том, каким обра­зом рань­ше исполь­зо­ва­лось это сло­во и куда пропало:

«Если у вас или у Ваших това­ри­щей будут вопро­сы ко мне, я охот­но буду отве­чать. Шлю при­вет Вам и всем китай­ским уче­ни­кам, так хоро­шо изу­ча­ю­щим рус­ский язык».

Новые изда­ния, выхо­див­шие с раз­ны­ми интер­ва­ла­ми, редак­ти­ро­ва­лись лич­но Сер­ге­ем Ива­но­ви­чем. Он посто­ян­но вычи­ты­вал и кро­пот­ли­во «осо­вре­ме­ни­вал» сло­варь. Несмот­ря на регу­ляр­ные прав­ки, общая кон­цеп­ция и струк­ту­ра оста­ва­лись неиз­мен­ны­ми — сло­варь сохра­нял ори­ен­та­цию на мас­со­во­го поль­зо­ва­те­ля, кото­рый не зна­ком с боль­шин­ством линг­ви­сти­че­ских тер­ми­нов. В «Сло­варь» не вхо­ди­ла узкая спе­ци­аль­ная лек­си­ка, не име­ю­щие боль­шой цен­но­сти област­ные сло­ва, про­сто­реч­ные эле­мен­ты «с явно выра­жен­ным вуль­гар­ным оттен­ком», сло­ва народ­но-поэ­ти­че­ской речи, не вошед­шие в общий язык.

«Сло­варь» Оже­го­ва — эта­лон­ный при­мер по-насто­я­ще­му народ­но­го сло­ва­ря, запрос на кото­рый не исся­кал. Одно­том­ный сло­варь был удо­бен в исполь­зо­ва­нии, все­гда нахо­дил место на пол­ке. Слов­ник из 60 тысяч слов, собран­ный авто­ра­ми, исполь­зо­вал­ся для созда­ния наци­о­наль­ных сло­ва­рей наро­дов СССР, лёг в осно­ву сло­ва­рей евро­пей­ских язы­ков, изда­вав­ших­ся в СССР — лек­си­ка была обще­упо­тре­би­тель­ная и акту­аль­ная. При­жиз­нен­ный сум­мар­ный тираж «Сло­ва­ря» Оже­го­ва пре­вы­сил отмет­ку в 1,5 мил­ли­о­на экзем­пля­ров при вось­ми изданиях.

Совре­мен­ни­ки вспо­ми­на­ли Сер­гея Ива­но­ви­ча Оже­го­ва как чело­ве­ка очень чут­ко­го, незло­би­во­го, но в меру стро­го­го. Он все­гда был спо­ко­ен, учтив. Олег Вик­то­ро­вич Ники­тин, изу­чав­ший био­гра­фию Оже­го­ва, запи­сал следующее:

«Его облик — и внеш­ний, и внут­рен­ний — был уди­ви­тель­но гар­мо­ни­чен, гра­ци­о­зен, а свя­щен­ни­че­ское лицо, акку­рат­ная, с года­ми седая бород­ка и мане­ры ста­ро­го ари­сто­кра­та вызы­ва­ли курьёз­ные слу­чаи. Одна­жды, когда С. И. Оже­гов, Н. С. Поспе­лов и Н. Ю. Шве­до­ва при­е­ха­ли в Ленин­град, то, вый­дя с пер­ро­на Мос­ков­ско­го вок­за­ла, напра­ви­лись к сто­ян­ке так­си и, бла­го­по­луч­но при­сев в салоне, с невоз­му­ти­мой эле­гант­но­стью попро­си­ли води­те­ля отвез­ти их в Ака­де­мию [наук], но, веро­ят­но, сму­щён­ный их видом и мане­ра­ми муж­чин, тот при­вёз их в … духов­ную академию».

«Русская речь» и дальнейшая судьба самого народного словаря

По ини­ци­а­ти­ве Оже­го­ва в 1958 году в Инсти­ту­те рус­ско­го язы­ка была созда­на Спра­воч­ная служ­ба рус­ско­го язы­ка. Она отве­ча­ла на запро­сы орга­ни­за­ций и част­ных лиц по вопро­сам рус­ской речи. Поми­мо член­ства в Комис­сии Мос­со­ве­та по наиме­но­ва­нию учре­жде­ний и улиц Моск­вы и мно­же­стве дру­гих нор­ма­тив­ных инстан­ций, Сер­гей Ива­но­вич тру­дил­ся над запус­ком пери­о­ди­че­ско­го изда­ния по вопро­сам язы­ко­зна­ния. Пер­вый номер науч­но-попу­ляр­но­го жур­на­ла Ака­де­мии наук «Рус­ская речь», кото­рый выхо­дит до сих пор, уви­дел свет уже после смер­ти Оже­го­ва, в 1967 году.

Сер­гей Фёдо­ро­вич скон­чал­ся в Москве 15 декаб­ря 1964 года. Урна с его пра­хом хра­нит­ся в некро­по­ле Ново­де­ви­чье­го мона­сты­ря, кото­рый он еже­год­но посе­щал на Пасху.

После смер­ти Оже­го­ва рабо­ту над попол­не­ни­ем и редак­ти­ро­ва­ни­ем одно­го из самых извест­ных и попу­ляр­ных рус­ских сло­ва­рей взя­ла на себя его кол­ле­га, Ната­лья Юльев­на Шведова.

В 1992 году труд стал име­но­вать­ся «Тол­ко­вым сло­ва­рём рус­ско­го язы­ка», и впер­вые Шве­до­ва была ука­за­на в нём в каче­стве соав­то­ра. Из-за серьёз­ных судеб­ных тяжб, кото­рые появи­лись из-за боль­шо­го коли­че­ства ново­вве­де­ний в «Сло­ва­ре», несколь­ко пере­из­да­ний кни­ги выхо­ди­ли без фами­лии Оже­го­ва — потом­ки запре­ти­ли исполь­зо­вать фами­лию. После смер­ти Шве­до­вой, Сер­гей Ива­но­вич Оже­гов сно­ва стал чис­лить­ся в авто­рах, но боль­шин­ство нара­бо­ток Ната­льи Юльев­ны убрали.