Как Николай II стал предателем

Мы завер­ша­ем мини-цикл исто­ри­ка Алек­сандра Трус­ко­ва о вос­при­я­тии Нико­лая II в народ­ной мол­ве и обще­ствен­ном мне­нии во вре­мя Пер­вой миро­вой вой­ны. Из авто­ри­тет­но­го пра­ви­те­ля, воз­глав­ляв­ше­го круп­ную импе­рию в пери­од оте­че­ствен­ной вой­ны с Гер­ма­ни­ей, послед­ний рос­сий­ский импе­ра­тор посте­пен­но пре­вра­щал­ся в гла­зах наро­да в без­дар­но­го управ­лен­ца и неудач­ли­во­го вое­на­чаль­ни­ка. В конеч­ном ито­ге эта мета­мор­фо­за при­ве­ла к фор­ми­ро­ва­нию обра­за «царя-пре­да­те­ля», о чём мы рас­ска­жем сегодня.


Для пони­ма­ния осо­бен­но­стей отно­ше­ния наро­да к царю в 1915–1917 годах мож­но обра­тить­ся к одно­му эпи­зо­ду, свя­зан­но­му с оскорб­ле­ни­ем, нане­сён­ным царю в мар­те 1916 года 49-лет­ним каза­ком Чер­ни­гов­ской губер­нии Т. И. Сто­лен­цом. Во вре­мя обсуж­де­ния воен­ных дей­ствий он заявил односельчанину:

«У тебя семь сыно­вей и ни один на вой­ну не взят, а у меня один сын, и того взял Мазепа».

Собе­сед­ник поин­те­ре­со­вал­ся, кого тот под­ра­зу­ме­ва­ет, кто же явля­ет­ся ныне Мазе­пой? Сто­ле­нец раз­дра­жён­но ответил:

«Да кто же? Царь».

После это­го после­до­ва­ла пло­щад­ная брань по адре­су госу­да­ря импе­ра­то­ра, что не остав­ля­ло уже ника­ких сомне­ний отно­си­тель­но того, кто был власт­ным адре­са­том оскорб­ле­ния. Образ Нико­лая II в каче­стве чело­ве­ка, нахо­дя­ще­го­ся под чужим вли­я­ни­ем, стре­ми­тель­но менял­ся на отно­ше­ние к нему как к корыст­но­му злодею.

Жур­нал «Стре­ко­за». № 14, 1917 год

Эта тема нашла вопло­ще­ние в оппо­зи­ци­он­ной про­па­ган­де, раз­ви­вав­шей­ся ещё с дово­ен­ных вре­мён. В народ­ной поэ­зии рево­лю­ци­он­ной поры образ царя-пре­да­те­ля рас­кры­вал­ся наи­бо­лее широко:

Все­рос­сий­ский император,
Царь жан­дар­мов и штыков,
Царь измен­ник провокатор,
Сози­да­тель кандалов.

Все­на­род­ный кровопийца,
Покро­ви­тель для дворян,
Для рабо­чих царь-убийца,
Царь-убий­ца для крестьян.

Побеж­дён­ный на Востоке,
Побе­ди­тель на Руси,
Будь же про­клят царь жестокий,
Царь, запят­нан­ный в крови.

В днев­ни­ке Зина­и­ды Гип­пи­ус за сен­тябрь 1915 года встре­ча­ет­ся запись:

«Пра­ви­тель­ство, в кон­це кон­цов, не боит­ся и нем­цев, [ему напле­вать на Рос­сию в высо­кой сте­пе­ни. Царь ведь преж­де все­го — пре­да­тель, а уж потом — осёл по упрям­ству и психопат]».

Об измене импе­ра­то­ра гово­ри­ли и неко­то­рые осве­дом­лён­ные совре­мен­ни­ки. Анна Родзян­ко, жена пред­се­да­те­ля Госу­дар­ствен­ной думы, писа­ла 12 фев­ра­ля 1917 года:

«Теперь ясно, что не одна Алек­сандра Фёдо­ров­на вино­ва­та во всем, он как рус­ский царь ещё более преступен».

Жур­нал «Соло­вей». № 1, 1917 год

У про­сто­го люда так­же нашлись сло­ва для кри­ти­ки царя. В мар­те 1916 года гра­мот­ный кре­стья­нин из Том­ской губер­нии заявил:

«Выду­ма­ли Они, Госу­да­ри, вой­ну, нало­па­лись кол­ба­сы и ходят, посме­и­ва­ют­ся, им нас не жал­ко. Им, Госу­да­рям, делать нече­го, с жиру вот они и застав­ля­ют нас драть­ся. Если Госу­да­ри поссо­ри­лись меж­ду собою, то пущай и дерут­ся сами, а то застав­ля­ют нас драться».

Соли­дар­ный с этим мне­ни­ем писарь из Воро­неж­ской губер­нии был обви­нён в том, что в авгу­сте 1915 года он утверждал:

«Наш и дру­гие госу­да­ри сго­во­ри­лись вое­вать, что­бы пере­бить народ».

Анти­во­ен­ная про­па­ган­да раз­лич­ных паци­фист­ских и соци­а­ли­сти­че­ских групп в неко­то­ром смыс­ле раз­де­ля­ла дан­ные настро­е­ния. Раз­ни­ца была лишь в том, что там это пода­ва­лось более изящ­но и обос­но­ван­но, в отли­чие от суж­де­ний обыч­ных людей, оби­жен­ных на царя за годы лише­ний и кровопролития.

В нояб­ре 1914 года свя­щен­ник Ф. И. Тро­иц­кий полу­чил пись­мо, адре­со­ван­ное ему С. Ф. Тро­иц­ким, сту­ден­том Киев­ской духов­ной ака­де­мии (веро­ят­но, сыном). В нём сту­дент сообщал:

«…Гово­рят неко­то­рые, что вой­ну вызва­ли рус­ский и немец­кий импе­ра­то­ры, в осо­бен­но­сти рус­ский, что­бы сде­лать кро­во­пус­ка­ние рабо­че­му клас­су ради подав­ле­ния охва­тив­ше­го всю Рос­сию рево­лю­ци­он­но­го дви­же­ния. Было ли у них тай­ное согла­ше­ние, или они про­сто уга­да­ли жела­ния друг дру­га, — я не знаю. Пред­по­ло­же­но было, по-види­мо­му, слег­ка поба­ло­вать­ся. Отвлечь вни­ма­ние про­ле­та­ри­а­та, а затем быст­ро заклю­чить мир. Объ­еди­не­ние рус­ско­го обще­ства было неожи­дан­но для них, настоль­ко стре­ми­тель­но, что труд­но было сохра­нить пер­во­на­чаль­ный план и пре­кра­тить вой­ну. Тако­го обо­ро­та дела они не ожи­да­ли. Нико­лай II прав­да ездил в Ст…, что­бы начать пере­го­во­ры о мире, но был оста­нов­лен Нико­ла­ем Нико­ла­е­ви­чем вви­ду несвое­вре­мен­но­сти тако­го шага. Дав­ле­ние его авгу­стей­шей (она нем­ка — Ал[ександра] Фёд[оровна]) про­дол­жа­ет­ся, и он пота­щил­ся вторично».

Сто­ит отме­тить про­ти­во­по­став­ле­ние Нико­лаю II вели­ко­го кня­зя Нико­лая Нико­ла­е­ви­ча, яко­бы предот­вра­тив­ше­го импе­ра­тор­скую измену.

Жур­нал «Стре­ко­за». № 15, 1917 год 

Важ­ной дета­лью борь­бы за репу­та­цию царя явля­лось изъ­я­тие из про­да­жи ранее выпу­щен­ных откры­ток с изоб­ра­же­ни­ем Нико­лая II и Виль­гель­ма II. За дан­ную про­це­ду­ру отве­ча­ло Мини­стер­ство внут­рен­них дел и Глав­ное управ­ле­ние по делам печа­ти. На местах дан­ное реше­ние испол­ня­лось мест­ны­ми функ­ци­о­не­ра­ми, про­ве­ря­ю­щи­ми мага­зи­ны и лав­ки на пред­мет запре­щён­ной про­дук­ции. С тор­гов­цев бра­ли рас­пис­ки о том, что они более не будут зани­мать­ся про­да­жей таких изображений.

Царю вме­ня­лось в вину нали­чие немец­кой кро­ви в его жилах. Уже в кон­це 1914 года один 50-лет­ний кре­стья­нин из Семи­па­ла­тин­ской губер­нии нахо­дил при­чи­ну неудач армии в немец­ких кор­нях царя:

«Царь не род­ной, он из немцев».

О пре­да­тель­стве ещё речи не шло, но оно подразумевалось.

В июле 1915 года были най­де­ны сви­де­тель­ства уже о несколь­ких оскорб­ле­ни­ях царя со сто­ро­ны кре­стьян. Они обви­ня­ли его в про­да­же роди­ны, сол­дат, армии. Пред­по­ла­га­е­мая корысть и пре­да­тель­ство царя спле­та­ют­ся воедино:

«этот мошен­ник про­дал всех наших воинов»;

«Рос­сию Нико­лай Алек­сан­дро­вич… дав­но уже про­дал нем­цам и пропил»;

«Госу­дарь Импе­ра­тор про­дал Пере­мышль за 13 мил­ли­о­нов руб­лей, и за это Вер­хов­ный глав­но­ко­ман­ду­ю­щий Вели­кий князь Нико­лай Нико­ла­е­вич раз­жа­ло­вал царя в рядо­вые солдаты».

Пле­не­ние в 1914 году немец­ки­ми вой­ска­ми вар­шав­ско­го губер­на­то­ра Семё­на Кор­фа и его после­ду­ю­щее осво­бож­де­ние, в соче­та­нии с немец­ким про­ис­хож­де­ни­ем фами­лии, ста­ло при­чи­ной для слу­хов об измене губер­на­то­ра и после­ду­ю­щих упрё­ков к царю. Некий житель Моск­вы писал в октяб­ре 1914 года:

«У нас пол­ная анар­хия. За спи­ной сла­бо­го пра­ви­те­ля низ­кие душон­ки обде­лы­ва­ют свои лич­ные дела. Реак­ци­он­ная гид­ра ширит­ся, наду­ва­ет­ся, как спрут обвил, заплёл, опу­тал сла­бень­ко­го ребён­ка, буду­ще­го вели­ка­на — Госу­дар­ствен­ную думу. <…> Нам не нем­цы страш­ны. Не будь сво­их под­лых пара­зи­тов, сво­их внут­рен­них вра­гов — две немец­кие нации поле­те­ли бы вверх тор­маш­ка­ми… Вер­нул­ся из пле­на быв­ший вар­шав­ский губер­на­тор барон Корф… Это тот Корф, кото­рый, будучи губер­на­то­ром Вар­ша­вы, попал вме­сте со сво­им адъ­ютан­том и шофё­ром в плен, когда нем­цы были от Вар­ша­вы не далее чем на 25 вёрст. Это тот Корф, после кото­ро­го не досчи­та­ли в казне двух мил­ли­о­нов руб­лей и кото­рый, забрав рус­ские мил­ли­о­ны, пря­мо поехал к нем­цам. Поче­му же это его нем­цы отпу­сти­ли, а бое­вых гене­ра­лов они креп­ко дер­жат в сво­их цеп­ких руках. Осо­бен­но уди­ви­тель­но не будет, если впо­след­ствии узна­ет­ся, что Корф был пере­дат­чи­ком визит­ных кар­то­чек Виль­гель­ма и Нико­лая II. Рос­сия теперь пред­став­ля­ет собою топ­кое боло­то. Как-то сам собой выте­ка­ет из жиз­ни этой вой­ны такой рус­ско-житей­ский пара­докс: рус­ское пра­ви­тель­ство вме­сте со сво­им вождём идут вме­сте с нем­ца­ми на Русь».

Порою тема пре­да­тель­ства царя упро­ща­лась, и он пред­ста­вал эле­мен­тар­ным шпи­о­ном. Пет­ро­град­ская кухар­ка в 1916 году, одоб­ри­тель­но отно­сясь к при­бы­тию деле­га­ций союз­ных госу­дарств, так про­ком­мен­ти­ро­ва­ла дан­ное событие:

«Царь-то по фрон­ту ходит, а спра­ва-то у него фран­цуз­ский гене­рал, а сле­ва-то аглиц­кий. Ну, и ни-ни, что­бы нем­цам сиг­на­лов не подавал!»

Жур­нал «Пугач». № 1, 1917 год

Но не толь­ко про­стой люд или изна­чаль­но предубеж­дён­ные к царю люди обви­ня­ли его в пре­да­тель­стве. Сре­ди обви­ни­те­лей были и пра­вые кон­сер­ва­то­ры. В каче­стве при­ме­ра инте­рес­но пись­мо ано­ни­ма, отправ­лен­ное из Ниже­го­род­ской губер­нии после убий­ства Рас­пу­ти­на Фелик­су Юсу­по­ву, под­пи­сан­ное как «Голос народа»:

«Чест­ные и бла­го­род­ные люди Рос­сии дол­го боро­лись про­тив тём­ных сил: гово­ри­ли в Госу­дар­ствен­ной думе, умо­ля­ли и про­си­ли Царя сой­ти с лож­но­го пути и идти по пути прав­ды и све­та, пом­нить завет Отца Миро­твор­ца, а так­же при­ся­гу, дан­ную Нико­ла­ем II родине. Но Нико­лай не внял голо­су прав­ды, остал­ся верен со сво­и­ми кра­моль­ни­ка­ми пре­ступ­ным направ­ле­ни­ям и без коле­ба­ния про­дол­жа­ет вести отчиз­ну к гибе­ли. Спа­си­те­ли поня­ли, что прось­бы и моль­бы бес­силь­ны, Царь к ним глух, надо избрать иной путь, и он избран. Совер­ши­лось то, чего народ дав­но жаж­дал. Гной­ник вскрыт, пер­вая гади­на раз­дав­ле­на — Гриш­ки нет, остал­ся зло­вон­ный без­вред­ный труп. Но дале­ко не всё ещё сде­ла­но, мно­го ещё тём­ных сил, при­част­ных к Рас­пу­ти­ну, гнез­дят­ся в Рос­сии в лице Нико­лая, Цари­цы и дру­гих отбро­сов и вырод­ков чело­ве­че­ско­го отре­бья. Непра­виль­но назва­ли вели­ких людей убий­ца­ми. Это под­лость. Они не убий­цы, а свя­тые люди, пожерт­во­вав­шие собою для спа­се­ния роди­ны. Горе Нико­лаю, если он посяг­нёт на жизнь и сво­бо­ду этих людей. Весь народ вос­ста­нет как один и посту­пит с царём так, как он посту­пил с Мясоедовым».

Автор пись­ма про­ти­во­по­став­ля­ет Нико­лая II его отцу, пола­гая, что тот нару­шил при­ся­гу и стал союз­ни­ком самым тём­ным силам, обра­щён­ным про­тив само­го суще­ство­ва­ния России.

Фев­раль 1917 года объ­еди­нил людей совер­шен­но про­ти­во­по­лож­ных взгля­дов в нена­ви­сти к само­держ­цу. Враж­ду­ю­щие меж­ду собой изда­ния ока­за­лись соли­дар­ны­ми в обви­не­нии царя в измене. Кон­сер­ва­тив­ные изда­ния вро­де «Ново­го вре­ме­ни» обли­ча­ли царя в измене не менее ярост­но, чем левые ради­ка­лы или демократы.

Жур­нал «Стре­лы». № 1, 1917 год

Фев­раль­ские собы­тия поро­ди­ли один из самых мас­штаб­ных слу­хов, соглас­но кото­ро­му Нико­лай II соби­рал­ся осла­бить фронт, дабы допу­стить гер­ман­скую армию в тыл для борь­бы с рево­лю­ци­ей. Для широ­ких масс было, в сущ­но­сти, неваж­но, насколь­ко реаль­ным был такой план. Импе­ра­тор в их пони­ма­нии стал все­мо­гу­щим зло­де­ем, спо­соб­ным на самое неве­ро­ят­ное ковар­ство для спа­се­ния сво­ей власти.

Сле­ду­ет отме­тить, что подоб­ные слу­хи воз­ни­ка­ли не толь­ко лишь в обста­нов­ке рево­лю­ции. И рань­ше слу­ча­лись подоб­ные эпи­зо­ды, когда царя обви­ня­ли в под­го­тов­ке опе­ра­ции при уча­стии гер­ман­ских войск. Её жерт­ва­ми долж­ны были стать участ­ни­ки анти­мо­нар­хи­че­ско­го дви­же­ния. Цари­цын­ская мещан­ка Е. Я. Мило­ва­но­ва в декаб­ре 1916 года замечала:

«Рус­ский Царь всё рав­но ниче­го не сде­ла­ет с нем­цем, пото­му что у него внут­ри долж­на ско­ро под­нять­ся сму­та, и сам же Рус­ский Царь будет про­сить Виль­гель­ма при­слать вой­ска для усми­ре­ния русских».

Рево­лю­ци­он­ная прес­са взя­ла в обо­рот дан­ный слух, несмот­ря на отсут­ствие офи­ци­аль­но­го под­твер­жде­ния. Одна буль­вар­ная газе­та, в даль­ней­шем под­дер­жав­шая Лав­ра Кор­ни­ло­ва, в мар­те 1917 года писа­ла о допро­се двор­цо­во­го комен­дан­та Воей­ко­ва, во вре­мя кото­ро­го он яко­бы при­знал нали­чие пла­на по раз­го­ну «рус­ской сво­ло­чи», суще­ство­вав­ше­го у царя, но все­го лишь в виде пья­ной мыс­ли, кото­рой не сто­и­ло при­да­вать серьёз­но­го значения.

Жур­нал «Будиль­ник». № 11–12, 1917 год 

Гене­рал Андрей Сне­са­рев 13 мар­та 1917 года запи­сал в дневнике:

«А вот — венец. Керен­ский подал Воей­ко­ву газе­ту „Киев­ская мысль“ от 10.03, в кото­рой ска­за­но, что он сове­то­вал Нико­лаю II открыть Мин­ский фронт, что­бы нем­цы „про­учи­ли рус­скую сво­лочь“. И вер­ный слу­га царя заявил, что при­пи­сы­ва­е­мые ему сло­ва при­над­ле­жат Нико­лаю II, что, про­из­но­ся эти сло­ва, тот нахо­дил­ся в состо­я­нии силь­но­го воз­буж­де­ния, поче­му им не сле­ду­ет при­да­вать значения».

Сре­ди сол­дат рас­про­стра­ня­лись слу­хи о наме­рен­ном осво­бож­де­нии немец­ких воен­но­плен­ных царём. Для мно­гих сол­дат изме­ны воен­но­го вре­ме­ни были все­го лишь частью цепи пре­да­тель­ских дей­ствий сверг­ну­той дина­стии. Несмот­ря на это, фрон­то­ви­ки учи­ты­ва­ли и мне­ние противника:

«Нако­нец Рос­сия суме­ла осво­бо­дить себя от измен­ни­ков, кото­рые про­да­ли её и про­да­ва­ли уже не одну сот­ню лет; что про­да­ли в эту вой­ну Рос­сию Рома­но­вы — факт неоспо­ри­мый, даже австрий­цы это признают».

Мно­гие обра­зо­ван­ные люди так­же были глу­бо­ко убеж­де­ны в цар­ском пре­да­тель­стве. Мос­ков­ский юрист Нико­лай Мура­вьёв, пред­се­да­тель­ствуя в Чрез­вы­чай­ной комис­сии, создан­ной Вре­мен­ным пра­ви­тель­ством для рас­сле­до­ва­ния и оцен­ки пре­ступ­ле­ний дея­те­лей ста­ро­го режи­ма, вполне искрен­нее нахо­дил прав­до­по­доб­ны­ми сплет­ни о суще­ство­ва­нии у царя пла­нов для допу­ще­ния нем­цев до тыло­вых тер­ри­то­рий и, сверх того, нахо­дил воз­мож­ным сооб­ще­ния со сто­ро­ны цари­цы, направ­ля­е­мые к Виль­гель­му II в целях ука­за­ния рас­по­ло­же­ния рус­ских войск.

Жур­нал «Будиль­ник». № 11–12, 1917 год 

Дока­за­тельств тако­го рода так и не было най­де­но. Чрез­вы­чай­ная комис­сия в кон­це кон­цов при­шла к выво­ду, что дан­ные пред­став­ле­ния о гер­ма­но­фи­лии цар­ской четы были лож­ны­ми, но прес­са про­дол­жа­ла утвер­ждать обратное.

Одна­ко образ царя-пре­да­те­ля так и не смог пре­взой­ти образ царя-дура­ка. Идея изме­ны царя была попу­ляр­на у про­сто­го люда, но для людей, обла­дав­ших инфор­ма­ци­ей в силу сво­ей при­над­леж­но­сти к выс­шим кру­гам, она осо­бо­го рас­про­стра­не­ния полу­чить не смог­ла. Для этих людей куда более акту­аль­ной темой был «заго­вор императрицы».


В каче­стве иллю­стра­ций в ста­тье исполь­зо­ва­ны кари­ка­ту­ры из жур­на­лов 1917 года из кол­лек­ции Госу­дар­ствен­ной пуб­лич­ной исто­ри­че­ской биб­лио­те­ки.

О слу­хах и сплет­нях вокруг Рома­но­вых и Гри­го­рия Рас­пу­ти­на в годы вой­ны читай­те наш мате­ри­ал «Рас­пу­тин. Вой­на».


Читай­те дру­гие ста­тьи цик­ла «Народ про­тив Нико­лая II в Первую миро­вую вой­ну»:

Нико­лай II в народ­ной мол­ве к нача­лу миро­вой вой­ныКак менял­ся образ Нико­лая II во вре­мя миро­вой вой­ныКак Нико­лай II стал предателем
Первая статья цикла рассказывает, каким был образ императора в начале XX века и накануне войны.

 

Читать
Вторая часть трилогии Александра Трускова объясняет, как после фронтовых неудач за Николаем II закрепились такие характеристики, как «могучий», «слабый» и «дурной».

 

Читать
Заключительная статья затрагивает вопрос формирования самого негативного образа последнего русского императора накануне революции 1917 года.

 

Читать

Поделиться